Нынешняя консервативная южнокорейская "власть", определив первейшей задачей «укрепление союза» с США, усугубила зависимость оккупированной Южной Кореи от США и ухудшила ее положение, как колонии США.
Это отражалось в том, что она приняла «американский прагматизм» за «политический идеал государства», и, едва успев прийти к «власти», так называемый "президент" Ли Мен Бак навестил американское посольство и командование американских войск в Южной Корее, первым официальным зарубежным вояжем отправился в США.
Во время этого вояжа он подчеркивал необходимость «реставрировать» «союзнические отношения» с США, игнорировавшиеся предыдущей южнокорейской «левой властью» за прошедшие 10 лет, и «решительно поднять (их) до уровня стратегических союзнических отношений 21-го века». Он просил «прекратить сокращение контингентов» американских войск в Южной Корее, «повысить статус государства {Южной Кореи) в праве покупки оружия» и отложить «возврат права контролировать боевые операции в военное время», разглагольствовал о необходимости «международного сотрудничества в борьбе против терроризма» и «совместного действия». Таким образом, он заверил активно содействовать осуществлению США стратегии мирового господства и проведению агрессивной войны против КНДР.
Вместе с тем он принял требование США брать еще больше расходов на содержание американских войск в Южной Корее, оплачиваемых корейцами, их перебазирование и передислокацию и сговаривался об «укреплении совместной оборонной мощи» для войны против КНДР. За «укрепление союза» с США он открыл им рынок сбыта говядины в Южной Корее.
Вследствие возобновления ввоза американского продукта, отвергаемого другими странами мира, здоровье и жизнь народа были поставлены под опасностью, а крестьяне-скотоводы обанкротились.
Поэтому южнокорейская общественность осуждала поездку Ли Мен Бака в США как «предательский вояж», «вояж плательщика дани», «унизительный вояж».
Затем так называемый "президент" Ли Мен Бак поехал в Японию, разглагольствуя о «новом времени сотрудничества» и «партнерских отношениях», и заявлял: «не буду цепляться за прошлое», «с одним прошлым нельзя думать о настоящем и будущем». Таким образом, он не думал и спросить с Японии за преступления, совершенные за 40 с лишним лет колониального господства. Ведь именно она насильно завербовала или похитила многочисленных корейцев для пополнения контингентов войск на фронте и каторжного труда, грабила ценные памятники культуры. Однако он вместо того, чтобы потребовать от Японии просить прощения за эти преступления, простил их. Он не смел ни словом протестовать против фальсификации истории, территориальных притязаний на корейский остров Ток, постоянного ритуального посещения политическими деятелями храма «Ясукуни» в солидарность с осужденными японскими военными преступниками. Более того, он, оправдывая бесстыдные поведения правых политиков Японии, отрицающих исторические факты, сказал: «политические деятели имеют право высказывать личные мнения».
Он даже пригласил японского так называемого «императора» посетить Южную Корею.
Низкопоклонство и предательство консервативных правящих сил яснее ясного проявляются в их безрассудных попытках опираться на внешние силы, чтобы пакостить своим соотечественникам.
Примером может служить дело гибели южнокорейского военного корабля «Чхонан» в марте этого года. Марионетки в сговоре с США и другими внешними силами необоснованно пытались связать это событие с КНДР и внесли это дело на рассмотрение в СБ ООН, чтобы добиться глобализации изоляции и удушения КНДР.
Все факты показывают, что консервативные правящие силы Южной Кореи являются шайкой национальных предателей, которые дорожат внешними силами больше, чем своей нацией, и для них готовы пожертвовать достоинством и интересами своей нации, даже нанести удар по собственному народу.